Новгород спасся от татарского погрома и сначала не платил Батыю дани; но он находился в большой опасности от шведов и ливонцев.
22. Невская битва, 1240 г. Римский папа, надеясь извлечь пользу из несчастной России, склонил шведского правителя Биргера идти войною на Новгород; при этом он рассчитывал в случае успеха утвердишь между новгородцами католичество. В год разорения Киева татарами Биргер с большим войском высадился на берегу р.Невы, у устья р.Ижоры. Новгородским князем в то время был Александр, сын Ярослава II Всеволодовича, княжившего во Владимире. Наготове у Александра была небольшая дружина. "Нас не много, - сказал он воинам, - но не в силе Бог, а в правде". Выступив против шведов, новгородцы разбили их, причем Александр самого Биргера ранил копьем в лицо. За эту победу князь получил название Невского.
23. Ледовое побоище. Избавившись от шведов, новгородцы должны были отбиваться и от ливонцев, которые завладели Псковом и построили крепости на Новгородской земле. Александр, получив помощь из Суздаля, выгнал немцев из Пскова и пошел в Ливонскую землю. Сражение произошло на льду Чудского озера и известно под названием Ледового побоища. Перед битвой рыцари построились треугольником (русские называют такой строй свиньею) и врезались в полки Александра. Битва длилась целый день. Заметив, что русские стали ослабевать, Александр напал на ливонцев с тыла и расстроил их ряды. Рыцари не устояли и бежали. Победы над шведами и ливонцами подняли упавший дух русского народа.
Услышав о подвигах Александра, Батый послал сказать ему: "Знаешь ли ты, что Бог покорил мне многие народы: ты ли один не покоришься? Если хочешь сохранить свою землю, то приходи поклониться мне". Александр не мог противиться хану, поехал в орду и изъявил ему покорность.
24. Александр - великий князь (1252-1263). Сделавшись, по смерти отца, владимирским великим князем, Александр смирялся перед ханом и даже заставил новгородцев платить татарам дань. Такою покорностью он спас русских от многих бед. Последним его подвигом было ходатайство за Русь перед ханом. Случилось это так: жители Ростова, Суздаля, Владимира и других городов восстали против баскаков и одних прогнали, а других перебили. Александр с опасностью для жизни поспешил в Сарай, прожил там зиму и лето, унижался перед ханом, делал подарки его женам и приближенным и тем спас Русь от нового погрома. Возвращаясь из орды, он скончался неподалеку от Нижнего Новгорода. Перед смертью Александр, по обычаю благочестивых князей, принял схиму, или, как говорили в то время, "ангельский чин". Митрополит получил известие о смерти Александра Невского во время обедни; извещая об этом народ, он со слезами воскликнул: "Зашло солнце земли Русской!" Тело князя было предано земле во Владимирском монастыре.
После нашествия Батыя в Киеве запустели все храмы и оставалось только до 200 бедных домов, так что митрополиту негде было жить, и потому метрополия была перенесена во Владимир
Православная церковь причислила Александра к лику святых. При Петре Великом мощи его были перенесены в Петербург в Александро-Невскую лавру, где покоятся в серебряной раке.
XII. Великое княжество Литовское. Гедимин. Ягайло
25. Литовцы издавна занимали земли на берегу Балтийского моря, между реками Висла и Аа (в нынешней Лифляндской губ.), и делились на мелкие племена, из которых главное, именно Литва, жило в области р.Немана. Занимая сырую лесную страну, литовцы жили в полудиком состоянии. Ярослав Мудрый собирал с некоторых литовских племен дань вениками и лыками; но когда Русь ослабела (Удельное время), литовцы стали сильно тревожить княжества Полоцкое и Волынское. Польша также страдала от литовцев, поэтому для защиты от их набегов поляки поселили (1230 г.) на своих границах, у устья Вислы, Тевтонский духовно-рыцарский орден, который до того времени находился в Палестине.
В то время как в России жили Владимир Мономах, Юрий Долгорукий, Андрей Боголюбский и Всеволод III, западные, или католические, народы владели Палестиной, отвоевав ее у мусульман. Тогда же в Палестине впервые были учреждены для защити ее от врагов духовно-рыцарские ордена, в числе которых находился Тевтонский, или Немецкий, орден (немцы в древности назывались тевтонами).
Тевтонцы соединились с ливонцами (Ливония) и стали теснить литовцев. Иногда рыцари делали набеги для увеселения гостей, приезжавших с Запада, называя эти набеги "литовскими увеселительными путешествиями".
Внешняя опасность принудила мелкие литовские племена соединиться под властью одного князя; вместе с тем они стали захватывать соседние русские земли и в княжение Александра Невского овладели Полоцким княжеством.
В XIV в. Гедимин, основатель княжеского дома в Литве, присоединил к своим землям русские княжества: Витебское, Киевское и Волынское, и стал титуловаться великим князем литовским и русским. Он основал новую столицу - Вильну, в которую переселилось много русских.
Литовцы называли свою столицу Вильнюя; у русских она была известна под названием Вильны, или Вильни; поляки же позднее переименовали ее в Вильно.
Гедимин не мешал переселенцам жить по своим обычаям, позволял литовцам креститься, и даже некоторые из его сыновей приняли православие и женились на русских княжнах; но сам он умер язычником, и на его похоронах, по обычаю, были сожжены ценные вещи, конь и пленные рыцари.
При Ольгерде, сыне Гедимина, литовцы завоевали княжества Черниговское и Новгород-Северское, и вместе с тем в Литве усилилось православие, при дворе говорили на русском языке и на нем же издавались законы. Детей своих Ольгерд крестил по православному обряду.
Ольгерду наследовал его сын Ягайло. К тому времени в Польше прекратился дом Пястов, и престол заняла молодая, прекрасная королевна Ядвига. Поляки предложили руку Ядвиги, а вместе с нею и польскую корону, Ягайло. Королевна долго не соглашалась выходить замуж за литовского князя, о котором в Польше говорили, что он безобразен и, как зверь, оброс шерстью; но паны (бояре) и ксендзы уговорили ее. В 1386 г. литовский князь прибыл в польскую столицу Краков, вступил в брак с Ядвигой и венчался польскою короною. Слабый волей, Ягайло, по настоянию панов, отказался от православия и принял католичество.
Вскоре за тем он вместе с Ядвигой, монахами и ксендзами поехал из Кракова в Литву, чтобы крестить литовцев по латинскому обряду. Литовцы называли католическую веру "немецкой" и ненавидели ее, как и самих немцев (т.е. рыцарей). Еще при Ольгерде в Вильно поселились было латинские миссионеры, но держались недолго. Однажды на них напала толпа литовцев: одних перебила, а других пригвоздила к крестам и пустила вниз по р.Вилии, говоря: "Вышли с Запада, ступайте на Запад". Прибыв в Вильно, Ягайло объявил, что всем литовцам, которые крестятся по латинскому обряду, будут даны льготы и подарки, а ослушникам угрожал телесным наказанием. Обещания и угрозы подействовали, и литовцы отовсюду стекались в Вильну креститься. При крещении им раздавали образки, бусы, белые кафтаны и обувь (чтобы получить такие подарки, многие бедняки приходили креститься два-три раза). Ягайло вскоре возвратился в свое новое королевство; в Литве же начались волнения, так как не все литовцы соглашались принять латинство. Русские также роптали на Ягайло. Тогда он отдал Литовское княжество в управление своему двоюродному брату Витовту, а сам остался в Польше. Витовт присоединил к своим землям почти все Смоленское княжество, так что при нем Литовская земля достигла наибольшего распространения (на юге она доходила до Черного моря, а на севере ее отделяла от Балтийского моря небольшая полоса земли, принадлежавшая Тевтонскому ордену).
Ягайло положил в Польше начало новой династии, Ягелонов, которая, управляя Литвою, преследовала там православие и русский язык.
В то время как западные русские княжества одно за другим подчинились литовским князьям, Северо-Восточная Русь стала собираться около Москвы.
XIII. Иоанн I Калита (1328-1341)
После Димитрия Донского правили один за другим следующие князья и цари: Василий I, Василий II Темный, Иоанн III, Василий III, Иоанн IV (первый царь), Феодор, Василий Шуйский.
26. Владимиро-Суздальское княжество к концу XIII в. раздробилось на несколько уделов, принадлежавших семье Ярослава Всеволодовича; таковы были уделы: Тверской, Ярославский, Нижегородский, Московский и т.д.
Другие самостоятельные земли Северо-Восточной Руси были: Рязанское княжество, Новгородская и Псковская земля.
Владимир считался стольным городом, но он обеднел от татарских разорений, и удельные князья, получившие титул великого князя, приезжали во Владимир только для совершения обряда восшествия на главный российский престол, а сами по-прежнему оставались жить в своем уделе. С XIV в. стольным городом делается Москва, основанная, по преданию, князем Юрием Долгоруким, 1147 г.
По преданию, на том месте, где возникла Москва, прежде лежала усадьба боярина Кучки. Юрий Долгорукий казнил за какую-то вину этого боярина, а Кучково взял себе. Красивое местоположение усадьбы понравилось князю, и он построил город, т.е. обвел деревянной стеной самую высокую часть усадьбы, ныне Кремль, и поселил там жителей. Город этот получил название Москвы от реки, на берегу которой находилась усадьба.
Как самый бедный город Владимирского княжества Москва досталась младшему сыну Александра Невского, Даниилу. Он и его сын Юрий расширили свой удел, отняв у смоленского князя г.Можайск, а у рязанского - г.Коломну, так что вся р. Москва стала входить в Московское княжество. Но особенно возвысилась Москва при брате Юрия, Иоанне Калите. Иоанн был князь дальновидный и трудолюбивый. Несмотря на бедность своего удела, он благодаря бережливости сделался зажиточнее других князей, на что указывает его прозвание Калита (т.е. мешок с деньгами).
Благодаря бережливости Калита мог воздвигать церкви в Москве и помогать бедным, и за это его очень любил народ. Помощь же беднякам особенно была нужна после пожаров, которые были как бы бичом для Москвы и для всей Древней Руси. От первого года княжения Иоанна Калиты и до третьего года княжения его сына Симеона, именно в 15 лет, в Москве было четыре больших пожара, и во время одного (1337 г.) из них выгорела вся Москва. Благодаря обилию леса жители скоро отстраивались, но постройки, по необходимости, шли спешно, и оттого дома были плохи, бедны, не хранили тепла и т.п.
Владимирский митрополит, св. Петр, объезжая свою паству, сблизился с Калитой, полюбил его и стал жить больше в Москве, чем в стольном городе. Незадолго до смерти он склонил князя построить в Москве каменную церковь Успения Пресв.Богородицы и при этом пророчески сказал ему: "Если послушаешь меня, сын мой, то и сам прославишься более иных князей, и город твой будет славен между всеми городами русскими". Храм был возведен; св. Петр устроил в нем для себя гробницу и скоро скончался (1326 г.). Преемник св. Петра поселился уже в Москве, и, таким образом, этот город в церковном отношении сделался главой всей Северо-Восточной Руси.
Великим князем был в то время тверской князь Александр, происходивший от брата Александра Невского, следовательно, старший в роде Ярослава II Всеволодовича. Однажды к нему в Тверь прибыл с толпой татар посол от хана Узбека. Татары, по обычаю, стали своевольствовать. Жители не вытерпели и часть пришельцев перебили, а часть сожгли. Тогда Иоанн Калита поехал в орду, где у него было много друзей, приобретенных еще ранее подарками и лестью; оттуда он возвратился с татарским войском и разгромил Тверское княжество. Александр бежал во Псков, где был радушно принят жителями. По просьбе Калиты митрополит Феогност отлучил за это псковичей от церкви. После того Александр бежал в Литву; Иоанн же получил от Узбека ярлык на великокняжение, 1328 г. Вскоре Узбек позволил Калите собирать "выход" и доставлять в орду, благодаря чему русские избавились от баскаков. О своем княжестве Иоанн много заботился и значительно расширил его, скупая села и города у обедневших князей. Так как в Московском княжестве татары не показывались и вообще было спокойнее, то к Калите стали переселяться бояре из других княжеств, и все они делались его сотрудниками.
Иоанн Калита назывался первым собирателем Руси. Действительно, от своего брата Юрия он получил, кроме Москвы, только три города (Переяславль, Коломну и Можайск) и несколько сел, своим же детям он оставил 97 сел и городов. Самым северным городом Московского княжества при Калите был г.Белоозеро.
XIV. Димитрий Донской (1362-1389)
27. Усиление Москвы. После Калиты княжили один за другим его сыновья: Симеон Гордый и Иоанн II Кроткий. Иоанну II наследовал его девятилетний сын Димитрий. Старший в роде князь суздальский (Димитрий Константинович) получил в орде за большой окуп титул великого князя и поселился во Владимире. Но митрополит св.Алексии и московские бояре не хотели уступить: повезли Димитрия в Сарай и там выхлопотали ему титул великого князя Владимирского. Несколько позднее соперник московского князя сам отказался от великокняжения, и г.Владимир был присоединен к Москве (при сыне же Димитрия Донского в Москву была перенесена из Владимира чудотворная икона Божьей Матери).
Москва, подобно другим русским городам, за исключением Новгорода и Пскова, была окружена деревянными стенами. При Димитрии вместо деревянных стен были возведены каменные с башнями. Полагаясь на это укрепление, Димитрий мог решительнее вмешиваться в дела других княжеств, призывал к себе на суд князей и наказывал непокорных. Св.Алексий во все время своего святительства помогал Димитрию, причем иных князей он предавал проклятию, приказывал запирать церкви в их городах и т.п. Кроме митрополита, большую услугу Димитрию оказал преп.Сергий, основатель и игумен Троице-Сергиева монастыря.
Митрополит св.Алексий происходил из рода черниговских бояр, переселившихся в Москву. Он был два раза в орде. В первый раз его потребовал хан для излечения от глазной болезни своей жены Тайдулы. Ханша выздоровела и подарила митрополиту принадлежавшее ей в Москве место, на котором Алексий построил монастырь, существующий до сих пор и известный под именем Чудова (чудо); в этом монастыре покоятся его мощи.
В другой раз митрополит ездил ходатайствовать перед ханом Бердибеком, сыном Тайдулы, об освобождении России от вторичной дани. Бердибек исполнил просьбу св.Алексия.
Преп.Сергий, сын ростовского боярина, в молодости поселился вместе со своим братом в глухом лесу, недалеко от г.Радонежа (ныне не существующего), там они построили келью и маленькую церковь во имя Св.Троицы. Покинутый братом, Сергий прожил в уединении более года, перенося тяжкие лишения. Между тем к отшельнику стали сходиться иноки, и он, по настоянию их, принял сан священника и сделался игуменом. Таким образом, было положено начало Троице-Сергиеву монастырю. Обитель вначале была бедна; в церкви служили при свете лучины, книги были написаны на бересте, ризы употреблялись холщовые (они сохранились до нашею времени.), случалось, что братия по три дня сидела без хлеба.
28. Куликовская битва, 8 сентября 1380 г. Между тем в орде после Узбека начались беспорядки и один хан убивал другого. Пользуясь этим, Димитрий уменьшил дань. Наконец ханом сделался Мамай, водворивший в орде порядок. Он послал на Русь свою рать, требуя большой дани, но Димитрий разбил эту рать. Мамай пришел в ярость: "Возьму, - кричал он, - русскую землю, перебью ее князей и поставлю во всех городах баскаков, разрушу церкви и заставлю христиан поклоняться Магомету!"
Татары приняли магометанство в правление хана Узбека (з 26).
Заключив союз с Ягайло, он пошел на Русскую землю. Московский князь собрал такое многочисленное войско, какого еще не бывало на Руси (150 000); но новгородское вече и тверской князь, по нелюбви к Москве, не выслали своих ополчений, рязанский же князь Олег держал сторону Мамая. Перед началом похода Димитрий молился в Успенском соборе, раздавал милостыню и ходил за благословением к преп. Сергию. Игумен дал ему двух иноков, Пересвета и Ослябя, отличавшихся богатырскою силою, и, благословляя его на поход, сказал: "Господь Бог победит врагов твоих." Воодушевленный пророчеством, Димитрий повел свои ополчения и, перешедши Дон, встретил у р.Непрядвы, на Куликовом поле, Мамая, поджидавшего своего союзника Ягайло.
Утром 8 сентября Димитрий разместил полки, и лучший из них, под начальством своего двоюродного брата, Владимира Андреевича, и искусного воеводы Боброка, пришедшего из Литвы, поставил за дубравою, в засаде.
Сам же в одежде простого ратника стал в переднем ряду и на советы князей и бояр удалиться на более безопасное место отвечал: "Братья мои, добрые ваши речи; но хочу я общую с вами чашу пить. Умру так умру вместе с вами; жив буду - вместе с вами же".
Перед началом битвы из татарского войска выехал богатырь и вызвал на единоборство противника. Против него выступил инок Пересвет. Богатыри сразились, и оба пали мертвыми. Началась такая ужасная битва, какой еще не было на Руси. Куликово поле на 10 верст покрылось кровью; от людских трупов не было проезда коням. Татары стали одолевать и пробились к великокняжескому стягу (знамени). Охранявшие стяг знатные москвичи напрягли все силы и отстояли его. Между тем князь Владимир порывался броситься на неприятеля: "К чему стоим здесь праздно? Ч говорил он Боброку. Ч Кому помогать будем, когда враги истребят все наше войско?" Но Боброк удерживал его, так как пыль, заносимая ветром в русскую сторону, мешала им различать своих от татар, и говорил: "Нет на то еще воли Божьей". Но вдруг ветер переменился и подул в лицо татарам... "С Богом, вперед!" - закричал Боброк. И засадный полк бросился на неприятеля. Такая неожиданность ошеломила татар. "Беда нам! - говорили они. - Русские перехитрили нас! Худших из них мы побили, а теперь лучшие ударили на нас!" Наконец татары обратились в бегство. Мамай, наблюдавший за битвой с Красного холма, бежал один из первых, сказав: "Велик Бог земли Русской!"
Татары были побеждены и бежали. Русские преследовали их и захватили множество верблюдов с имуществом. Ягайло, спешивший на Куликово поле, возвратился назад, когда узнал о поражении Мамая.
После победы князь Владимир велел трубить сбор. Ратники собрались, но великого князя не было. Долго искали его между тяжелоранеными и убитыми и наконец нашли лежащим без чувств под деревом, на опушке леса; шлем и латы его были иссечены, но смертельных ран на нем не было. На другой день Димитрий поехал осматривать поле битвы, на котором легло много русских (100 000) и еще более татар. - Димитрий за эту победу был прозван Донским, Владимир Андреевич - Храбрым, а по убитым установлено на вечные времена поминовение в Димитриевскую субботу. (В нынешнем столетии, на Куликовом поле, в Тульской губ., Епифановского уезда, поставлен памятник.)
29. Нашествие Тохтамыша. Мамай скоро был убит. Новый хан Тохтамыш потребовал к себе русских князей; но явился только один князь рязанский. Тогда Тохтамыш с войском пошел на Московскую землю, Димитрий набирал ополчение у Волги. В его отсутствие Тохтамыш осадил Москву. Жители мужественно оборонялись: обливали татар кипятком, сбрасывали на них большие камни, стреляли из пищалей, т.е. длинных ружей, и из самострелов. Не надеясь взять Москвы приступом, Тохтамыш прибегнул к хитрости: он велел сказать жителям, что немедленно уйдет, если они вынесут дары и позволят ему осмотреть город. Жители поверили, отворили ворота и вынесли дары. Татары приняли дары, но затем ворвались в город, разграбили его, а людей перебили или взяли в плен. Чтобы на будущее время избавить свои земли от подобного разорения, Димитрий был вынужден снова платить дань татарам. Таким образом, Куликовская победа не уничтожила монгольского ига, но она укрепила в русском народе уверенность, что Москва со временем освободит его от татар.
Димитрий Донской завещал великое княжество не старейшему в роде, а своему старшему сыну, Василию 1; брата же своего, Владимира Андреевича, уговорил отказаться от права на великокняжеский престол. Василий 1 также завещал престол своему старшему сыну, Василию II Темному, или Слепому. Они продолжали собирание Русской земли, и на службе у них было уже немало прежних удельных князей.
Василию II Темному наследовал его сын Иоанн III, который значительно расширил Московское княжество, присоединив к нему обширную Новгородскую землю и Тверское княжество.
30. Покорение Новгорода. Во время монгольского ига торговля Новгорода усилилась. Приютом для новгородских купцов на безлюдном севере служили монастыри, из которых самыми замечательными были два монастыря: один - на месте нынешнего Архангельского и Соловецкий, основанный на одном из островов Белого моря - Соловки (монахи этого монастыря и до настоящего времени ведут суровую, труженическую жизнь). Но заграничные и морские плавания новгородцев, начиная с XIV в., почти прекратились. Шведская крепость Выборг и ливонская Нарва сторожили в Финском заливе новгородские корабли и задерживали их. В то же время в Новгороде приобрели большие преимущества немецкие купцы, известные у русских под названием "гостей".
"Гости" составляли в Новгороде как бы самостоятельное государство, именно занимали там определенное место, имели своего правителя и свои законы. Местность, в которой жили иностранные гости, называлась "Немецким двором"; она была окружена крепким забором; там находились, между прочим, католическая церковь, мельница, больница, пивоварня и т.п. Церковь служила и кладовок), по стенам висели тюки и даже возле алтаря стояли бочки с вином.
Немецкие купцы обыкновенно покупали русские товары по низкой цене, а свои продавали по высокой; случалось, что немцы вовсе не продавали новгородцам оружия, железа, соли и других необходимых предметов. Вообще немцы недоброжелательствовали к русским, заботились о том, чтобы они не переняли у них какого-либо ремесла, и т.п. (выходцы-греки так не поступали). Но несмотря на это, торговля с немцами все-таки приносила большие выгоды новгородским купцам, и Новгород по-прежнему считался богатейшим городом России.
Главная беда Новгородской земли состояла в том, что богатые люди и бояре были корыстолюбивы, враждовали между собой и не уважали законов. Они подкупали бедняков и при их помощи избирали на вече в посадники и тысяцкие, кого хотели; в случае же неудачи, подкупленные граждане нападали на противников, бросали их в Волхов, поджигали их дома и т.п. Если в Новгороде не было открытых убийств, то происходили всякие неправды и насилия на суде, так как противники и тут не оставляли в покое друг друга.
Пользуясь такими неурядицами, московские князья с самого начала приобрели большое влияние на новгородские дела; затем обложили Новгород данью и стали посылать туда своих наместников. Но новгородские бояре не любили Москвы и при Иоанне III хотели присоединиться к Литовскому княжеству; во главе этих бояр стояла честолюбивая вдова посадника, Марфа Борецкая.
Она была весьма богата, но, несмотря на это, свою корысть ставила выше всего. Так, ее рабы и слуги вместе с людьми других бояр причиняли много зла Соловецкому монастырю: не позволяли монахам ловить рыбы в озерах, оскорбляли игумена св.Зосиму и грозили даже разорить монастырь. Св.Зосима прибыл в Новгород, чтобы искать защиты, и пошел к Марфе Борецкой, по та не допустила его к себе и велела отогнать от своего дома. Зосима не противился и сказал сопровождавшим его монахам: "Близки дни, когда обитатели сего дома не ступят ногой на двор его, двери его никогда не откроются, и будет этот двор пуст".
Новгородское же духовенство и большая часть простого народа тянулись к Москве (православие, отсутствие крепостных). Иоанн сначала увещевал новгородцев не поддаваться Литве; когда же это не подействовало, он объявил им войну. Литовская партия выставила многочисленное ополчение: но большая часть ополченцев или были неопытны в военном деле, или же неохотно взялись за оружие. При таких обстоятельствах немногочисленному московскому отряду, под начальством князя Холмского, легко удалось разбить и рассеять новгородское ополчение при р.Шелони.
Переправившись вброд через Шелонь, москвичи с криком: "Москва"' - напали на неприятеля. Новгородцев было более москвичей в 4 или в 8 раз, и они с криками "Святая София!", "Великий Новгород" стали одолевать. По внезапно с тыла на них напали татары; в то же время Холмский приказал стрелять не в людей, а в лошадей. Между новгородцами произошло смятение: кони поднимались на дыбы, всадники, не умевшие управлять ими, падали. Наконец новгородцы бросились бежать. Москвичи преследовали их и поражали копьями, а татары ловили арканами. Страх был так велик, что некоторые из беглецов пробегали мимо Новгорода, не узнавая его. - У р.Шелони и до настоящего времени стоят могильные курганы, свидетельствующие о том, как много новгородцев погибло в битве.
Между тем литовский князь Казимир IV не приходил на помощь новгородцам; Иоанн же после Шелонской битвы подступил к Новгороду, взял с него большой окуп (80 пудов серебра) и велел казнить попавшего в плен посадника, сына Марфы-посадницы. Через несколько лет Иоанн предпринял новый поход и овладел Новгородом без битвы (1478 г.). Вече было упразднено, а вечевой колокол и Марфа-посадница отвезены в Москву. Имущество Борецких было разграблено, и дом их запустел. После падения Новгорода было присоединено Тверское княжество.
Другими важнейшими вехами в княжение Иоанна были: брак его с Софиею Палеолог и свержение татарского ига.
31. Брак с Софиею Палеолог и его следствия. София была племянницей последнего византийского императора.
После падения Византии осталась только одна Россия, где православная церковь была самостоятельна. Сербы и болгары были завоеваны турками еще ранее погрома Царьграда, и несколько позднее турки овладели Молдавией и Валахией, где также господствовало греческое вероисповедание. Вследствие этого во мнении всех христиан, подпавших под турецкую власть, русская земля приобретает высокое значение; тогда же было предсказано, что русские со временем одолеют мусульман (измаильтян) и водворятся в Константинополе.
По взятии Константинополя турками (1453 г.) она вместе с отцом нашла убежище у римского папы. Тот воспитал княжну в правилах католической церкви и, когда она выросла, предложил ее в супруги Иоанну III, незадолго перед тем овдовевшему; при этом папа надеялся при помощи княжны подчинить себе русскую церковь. Иоанн согласился на брак, отправил за (Софией послов и по прибытии ее в Москву повенчался с ней по православному обряду. Надежда же папы на подчинение русской церкви не оправдалась, и сама София сделалась православною.
До брака с Софией Иоанн III жил немного пышнее своих бояр; двор его был немногочислен, и бояре обходились с великим князем запросто; после брака Иоанн ввел при московском дворе византийские обычаи и церемонии, которые возвышали его особу и ставили в почтительное отдаление от него князей и бояр. Московский герб, представлявший Георгия Победоносца, поражающего копьем дракона, т.е. татар, был соединен с византийским, изображавшим двуглавого орла. По случаю брака с Софиею Иоанн вошел в сношения с Западной Европой, особенно с Италией, откуда были вызваны разные мастера. Они лили пушки, чеканили монету и возвели кругом Кремля новые каменные стены (которых не мог взять ни один неприятель), в самом Кремле - соборы Успенский и Архангельский, Грановитую палату и палаты для Иоанна и бояр.
32. Свержение ига, 1480 г. В то время как Московское царство расширялось и крепло, Золотая орда все более и более слабела. Наконец от нее отпали татары крымские и татары, жившие по Средней Волге и Каме; первые образовали Крымское ханство, а вторые Ч царство Казанское. Уже отец Иоанна Василий Темный редко ездил в орду на поклон хану; Иоанн III вовсе не был там, а вместо этого в Москву приезжали послы с басмою, которой князья должны были поклоняться.
Под басмою подразумевается ханское изображение с надписью. Басму называли также в Москве болваном, а место, где происходило поклонение ей, Болвановкой. Позднее на Болвановке был построен храм, известный до сих пор под названием Спаса на Болвановке.
Решив свергнуть татарское иго, Иоанн подарками и лестью расположил к себе заклятого врага Золотой орды, крымского хана Менгли-Гирея. Когда в Москву прибыли ордынские послы, князь, по обычаю, вышел им навстречу и принял ханскую басму, но вместо того, чтобы поклониться, разорвал ее и бросил на землю. Хан Ахмат, склонив на свою сторону литовского князя Казимира IV, двинулся на Москву и остановился на литовской границе при реке Угре.
Русское ополчение было многочисленнее татарского и лучше вооружено, но осторожный Иоанн не решался вступить в битву. Ахмат также бездействовал, ожидая литовцев. Митрополит и ростовский епископ, старец Вассиан (духовник князя), прислал князю грамоту, увещевая не бояться врага. Однажды Иоанн оставил войско и прибыл в Москву для распоряжений. В столице народ поднял ропот, подозревая его в трусости; Вассиан же говорил ему: "Зачем боишься смерти? рока своего не перейдет ни человек, ни зверь, ни птица. Дай мне, старику, твои войска, и ты увидишь, что я не уклоню лица своего перед татарами". Великий князь возвратился к войску. Между тем наступила зима; легко одетым татарам приходилось плохо. В то же время из Золотой орды пришло известие, что Сарай разгромлен крымцами и русскими отрядами. Не получая помощи от литовского князя, занятого Менгли-Гиреем, Ахмат отступил от Угры и на возвратном пути погиб от руки одного татарина. Золотая же орда была окончательно уничтожена крымцами. Таким образом, свержение ига обошлось без пролития крови.
33. Последние уделы. После Иоанна III княжил его сын Василий III. Он без войны присоединил к Москве Псковскую общину и княжества Рязанское и Новгород-Северское. Последний рязанский князь тайно сносился с крымским ханом, надеясь при его помощи сохранить самостоятельность, но Василий, вовремя узнав об этом, зазвал рязанского князя к себе и посадил под стражу, а в Рязанскую область послал своего наместника. Северское, или Новгород-Северское, княжество с городами: Чернигов, Новгород-Северск и др., долгое время находилось под властью Литвы; при Иоанне III оно присоединилось к Москве, и там были поставлены князья из семьи Калиты. Последний северский князь, Василий Шемячич, усердно служил Василию III и исполнял его волю; но на него нередко были доносы, будто он сносится с Литвою. Однажды Василий Шемячич был потребован в Москву. Он повиновался. Великий князь ласково принял его, но затем велел заковать в цепи и посадить в тюрьму.
Рассказывали, что, когда Василий Шемячич сидел в тюрьме, один юродивый ходил по улице с метлою и, когда спрашивали, зачем у него метла, отвечал: "Пора очистить Московское царство от последнего сора (т.е. пора освободить от последнего удельного князя)".
34. Взятие Смоленска. На службу в Москву перешел православный богатый и образованный литовский боярин, Михаил Глинский. Следуя его советам, Василий III решил отнять у Литвы старинный русский город Смоленск. Три раза происходила осада города, но безуспешно: пушек в русском лагере было достаточно, но людей, которые умели бы обращаться с ними, не было. Наконец Василий приказал нанять в немецкой земле пушкарей (т.е. мастеров, умевших управлять пушками), и отчасти при помощи их город был взят. Православное духовенство, наместник города и народ встретили Василия III с иконами и радовались освобождению города от почти столетнего (110) господства Литвы.
XVII. Иоанн IV Васильевич (1533Ч1584)
35. Детство Иоанна IV. Венчание его на царство, 1547 г. Василию III наследовал его сын Иоанн IV, прозванный Грозным. Он родился от второй супруги Василия III, Елены Глинской. В память его рождения отец приказал в один день построить и освятить церковь во имя Иоанна Предтечи. Иоанну было 4 года, когда умер его отец. Государством сначала управляла его мать Елена) а по смерти ее - Боярская дума, т.е. высшее правительственное учреждение, состоявшее из знатнейших бояр.
В Московском царстве высшие сословия составляли бояре, боярские дети и дворяне. Бояре и некоторые дворяне жили в Москве, но большая часть дворян и боярских детей жила вблизи своих поместий, в городах; оттого и были дворяне ярославские, нижегородские, рязанские и т.п. Были чины: боярин, окольничий и дворянин. Заседавшие в Боярской думе бояре, окольничие и дворяне назывались думными, письменную часть в Боярской думе вел думный дьяк и его помощники Ч подьячие.
Первое место в Боярской думе занимали князья Шуйские. Они спорили о власти с другими боярами, расхищали казну, теснили народ, а с Иоанном обходились грубо, дурно кормили, одевали его и поощряли к жестоким забавам, как-то: мучить животных, во время езды по Москве давить конями народ и т.п. При таком небрежном воспитании в Иоанне развились жестокосердие и другие пороки, между тем от природы он был одарен отличными способностями.
Достигнув совершеннолетия, Иоанн в 1547 г. торжественно венчался на царство в Успенском соборе и первый из московских князей принял титул царя (обряд венчания на царство был совершен по уставу Византии).
Вскоре после венчания на царство Иоанн вступил в брак с Анастасией Романовной, происходившей из боярской семьи Романа Захарьина. Все надеялись, что после венчания на царство Иоанн сам станет править Россией, но он проводил время в недостойных забавах; государством же правили его родственники по матери, Глинские, теснившие народ, подобно Шуйским. В конце 1547 г. случился большой пожар, истребивший почти всю Москву, так что Иоанн должен был переселиться в село Воробьева (на Воробьевых горах). Приверженцы князей Шуйских распустили молву, будто Москва сгорела от волшебства княгини Глинской. "Она вынимала сердца из мертвых, - говорили они, - клала их в воду и кропила этой водой улицы". Народ, недовольный боярским правлением, возмутился и убил в Успенском соборе одного из Глинских, родного дядю царя.
36. Сильвестр и Адашев. Завоевание Казани и другие приобретения. Пожар и народный мятеж поразили Иоанна. Протоиерей Благовещенского собора, Сильвестр, отправился к царю на Воробьевы горы и там, обличая его, напомнил о царских обязанностях. Царь решился сам управлять государством. Главными его советниками сделались Сильвестр и царский спальник Алексей Адашев. Сильвестр ввел в жизнь царя строгий порядок, даже определил для него время сна, занятий, род пищи, одежду и т.п. Несмотря на такие стеснения, Иоанн любил и уважал протоиерея за его прямодушие и откровенность. Адашев отличался неподкупностью, и царь поручил ему принимать от народа прошения, или челобитные (от слов: "челом бью"), которые потом вместе с ним рассматривал. Более 10 лет доверялся Иоанн своим советникам, и эти годы составляют лучшее время его правления. Он во все входил сам, и ни охота, ни другие удовольствия не отвлекали его от дел. Все члены Боярской думы откровенно и без страха высказывали свое мнение. В это время, между прочим, в Москве была открыта первая типография для печатания. церковных книг (1553 г.) и учреждены первые постоянные стрелецкие полки, пешие и конные; полки эти были вооружены бердышами, или секирами, саблями и ружьями, тогда как другие ратники, приводимые на войну боярами и дворянами, имели луки, рогатины и топоры. Из внешних дел Иоанна этого времени замечательны: завоевание царств Казанского, Астраханского и приобретение некоторых земель в Ливонии.
Казанское царство занимало земли древних камских болгар, заселенные черемисами, мордвой и другими племенами. Казанские татары были народ промышленный, но нередко грабили московские земли, уводили в плен людей и одних в ожидании выкупа увечили, а других увозили в Астрахань и там продавали в рабство. Василий III старался ослабить Казань, и чтобы уменьшить ее богатства, учредил ярмарку близ монастыря св. Макария Унженского (1524 т.), приказав русским купцам съезжаться туда вместо Казани, куда они прежде ездили на летнюю ярмарку (так возникла знаменитая Макарьевская ярмарка, теперь Нижегородская). Иоанн IV, по совету Сильвестра, решил покончить с этим царством и в 1552 г. с войском в 150 000, над которым начальствовали князья Андрей Курбский, Воротынский, Серебряный и др., завоевал Казань.
Татарское войско было в пять раз меньше русского, но город окружали крепкие, хотя и деревянные стены, глубокие рвы, и он был хорошо снабжен продовольствием. Скоро войска Иоанна отрезали Казань от поля тыном, т.е. деревянной загородью, и начали обстреливать город из пищалей и пушек, стоявших за турами, т.е. за плетенками из хвороста, наполненными землей, но выстрелы не достигали середины города; тогда была построена башня в 6 саженей высоты, вооружена большим числом пушек и придвинута к главным воротам. Осада продолжалась более шести недель, и казанцы умирали от увечий, от жажды, но о сдаче не думали. Наконец Иоанн решил взять город приступом. По плану немецкого инженера был сделан под стенами Казани подкоп и положено несколько бочек пороха. Перед самым приступом царь распределил полки и пошел слушать обедню. В то время, когда дьякон произнес: "И покорити под нож его всякого врага и супостата", произошел взрыв, от которого часть стены с множеством казанцев взлетела на воздух. Русские бросились на приступ: татары встретили их тучей стрел, обливали их кипятком и скатывали бревна, но были вынуждены смириться и выдали Иоанну своего царя Едигера. Один из героев Казани, князь Андрей Курбский, был награжден саном боярина (со времени Иоанна III звание боярина составляло как бы высший придворный сан).
После покорения татарских царств была присоединена к Москве Астрахань, столица ногайцев. Иоанн начал титуловаться Царем Казанским и Астраханским.
В память покорения татарских царств был построен собор с 9-ю престолами, из которых главный Покрова Пресв. Богородицы; но в народе этот собор сделался известен под именем Василия Блаженного.
Василий Блаженный, юродивый, пользовался в Москве большим уважением. Он проводил целые ночи в молитве и ходил почти нагой даже в сильные морозы. Рассказывали, что накануне большого московского пожара Василий остановился перед одной церковью (Воздвижения) и начал плакать; на другой день эта церковь загорелась, и от нее пожар распространился по всей Москве. Василий Блаженный умер в год взятия Казани. Ч При преемнике Иоанна IV, его сыне Феодоре, к Покровскому собору был пристроен новый небольшой храм, во имя Василия Блаженного.
Присоединив Астрахань, Иоанн вступил в войну с Ливонским орденом и завоевал несколько городов, в числе их Нарву и Дерпт (Юрьев). Тогда орден распался, но это распадение не принесло пользы России, так как орденские земли, за исключением нынешней Курляндской губернии, достались Швеции и Польше, которые в то время были более опасными врагами для русских, чем ливонцы. Вскоре Иоанн должен был вступить в войну с этими державами из-за орденских земель. Но война была неудачна, потому что в Москве произошли большие перемены.
37. Перемена в Иоанне. Опричнина. Вскоре после казанского похода Иоанн заболел. Опасаясь смерти, он назначил наследником своего сына, младенца Димитрия, и потребовал, чтобы бояре присягнули ему. Возле комнаты больного бояре начали спорить между собой: одни хотели присягнуть Димитрию, другие же говорили, что лучше быть государем человеку взрослому. Сильвестр и отец Адашева держали сторону непокорных. Впрочем, к вечеру все присягнули Димитрию. Но Иоанн слышал споры бояр и когда выздоровел, то уже менее доверялся своим советникам. Наконец в 1560 г. царь удалил от себя Адашева, назначив его воеводой в Ливонию; Сильвестр же сам удалился в монастырь. Места прежних любимцев заняли их враги, люди недостойные.
Вскоре за тем скончалась супруга Иоанна, Анастасия Романовна, оказывавшая благотворное влияние на царя. После ее смерти при дворе заговорили, что Сильвестр и Адашев извели царицу чародейством. Царь приказал заточить Сильвестра в Соловецкий монастырь, а Адашева заключить в тюрьму (в Дерпте); родственники и приверженцы обвиненных были сосланы или казнены. Но главный из приверженцев Сильвестра, князь Андрей Курбский, бежал в Литву и поступил на службу к врагу Иоанна, великому князю литовскому и королю прусскому, Сигизмунду II Августу. Бегство Курбского потрясло царя, и с того времени он сделался подозрительным: всюду видел заговоры, измену и начал казнить бояр.
Опасаясь оставаться в Москве, он переселился в Александровскую слободу, лежавшую среди дремучих лесов, в 100 верстах от Москвы; там царь построил укрепленный дворец и окружил себя отважными и преданными дворянами, которые составили его стражу, опричнину. Отрекаясь от отца и матери, опричники давали царю клятву, что они будут повиноваться только ему; ездя на коне, они привязывали к своему седлу метлу и собачью голову в знак того, что должны были как бы грызть врагов царя и выметать из Русской земли измену. Новых слуг царь жаловал поместьями, одевал в платье, шитое золотом, и позволял им буйствовать и обижать жителей. Изредка только выезжая в Москву, царь прожил несколько лет в Александровской слободе. Из опричников он выбрал 300 человек, которым приказал носить сверх золотого кафтана монашескую рясу, а на голове - скуфью; в такую же одежду он одевался сам; этих опричников он называл братией, а себя - игуменом. Встав рано утром, Иоанн шел на колокольню и звонил. За богослужением сам пел, читал и молился так усердно, что от поклонов оставались на лбу знаки. Во время трапезы он сам стоя читал поучения. Между обедней и вечерней царь охотился и пировал, производил суд над боярами и казнил их. Из страха никто не говорил правды Иоанну, и только митрополит Филипп поднял голос на защиту невинных.
38. Св.Филипп, происходивший из древнего боярского рода, долгое время был игуменом Соловецкого монастыря, где и прославился своей благочестивой жизнью; кроме того, на собственные деньги он обстроил монастырь, на самом острове соединил озера каналами, осушил болота, удобрил каменистую почву, завел соляные варницы и т.п. Иоанн сам вызвал Филиппа в Москву и предложил ему сан митрополита. В новом сане св.Филипп занимался только церковными делами, и царь оказывал ему расположение, но это продолжалось недолго. Однажды в Москве были перехвачены письма польского короля Сигизмунда II Августа к некоторым боярам. В этих письмах значилось, что будто бояре еще ранее думали изменить царю и перейти на службу в Литву. После этого начались страшные казни и буйства опричников.
В это время на боярина Челяднина возвели нелепое обвинение, будто он хотел сделаться царем. Иоанн призвал его к себе, облачил его в царскую одежду и посадил на трон; затем, сняв шапку, низко поклонился и произнес: "Здрав буди, великий царь земли Русской! Теперь ты принял от меня честь, которой искал' Но я имею власть сделать тебя царем, могу и низвергнуть тебя с престола!" Ч и с этими словами он вонзил нож в сердце старика. Опричники бросили тело Челяднина на съедение псам, убили его жену, слуг, а богатый дом его в Москве и села в окрестностях разграбили.
Св.Филипп ходатайствовал за невинных и увещевал царя прекратить казни. Иоанн гневался на митрополита и приказывал ему молчать. Но, несмотря на это, святитель решился обличить царя публично. Однажды, во время богослужения, Иоанн прибыл в Успенский собор и обратился к митрополиту за благословением. Заметив, что Иоанн и опричники одеты в черные рясы и стоят в храме в скуфьях, митрополит устремил взор на образ Спасителя и оставался неподвижным. Но, когда бояре сказали: "Святый владыко, здесь государь, благослови его."', он, посмотрев на Иоанна, произнес: "В этом странном одеянии не узнаю царя православного; не узнаю его и в делах царства... Государь! самые камни под ногами твоими вопиют о мести!" Царь задрожал от гнева, ударил своим железным костылем о каменный пол и вышел из церкви с угрозой. Митрополит был обвинен в чародействе и заточен в Тверской монастырь. Вскоре царь с войском пошел против Новгорода, чтобы наказать жителей за мнимую измену. По дороге его любимый опричник, Малюта Скуратов, заехал в монастырь к Филиппу попросить благословения: "Я благословляю только добрых и на доброе", Ч ответил старец. Тогда Скуратов задушил его.
39. Стефан Баторий. Оборона Пскова. Казни бояр продолжались и по упразднении опричнины. Происходившая в то время война с польским королем Стефаном Баторием была тягостна для нашего Отечества. Баторий совершил в Россию три похода и в первый поход, руководимый князем Курбским, выжег в одной Смоленской области 2000 селений. В третий поход он дошел до Пскова. Город этот был окружен высокими стенами, а перед нашествием поляков в него было введено войско. Поляки, однако же, скоро успели сделать пролом в стене и вторгнулись в город. Русские ратники начали было отступать, но воевода князь Иван Шуйский просьбою и слезами удержал их; в то же время появилось духовенство с иконами и мощами св.Всеволода, покровителя города. Ратники, воскликнув: "Не предадим св. Всеволода!" - вступили в бой, и поляки были отражены. Осада безуспешно продолжалась два месяца.
Не надеясь взять город силой, Баторий велел пустить в Псков на стреле письмо, в котором он склонял псковских воевод к сдаче города обещанием почестей и наград, угрожая им в противном случае смертью. На это письмо воеводы отвечали: "Мы готовы умереть, но не предадим Пскова! Готовы на брань, а чья будет победа - Бог покажет!"
Это письмо было пущено в польский лагерь так же на стреле. При такой неудаче поляки стали жаловаться на воеводу Яна дамойского, получившего образование в Италии. "В итальянских университетах он научился всему, кроме самого необходимого - искусства побеждать русских", - говорили ратники. Наконец Баторий был вынужден снять осаду. Таким образом, Псков остановил успехи поляков. Но Московское царство было сильно ослаблено, и Иоанн отказался от всех завоеваний в Ливонии, причем Нарва отошла к Швеции.
40. Ермак - покоритель Сибири, 1582 г. Незадолго до смерти Иоанна Грозного было завоевано донскими казаками Сибирское царство.
С XV в. казаками стали называться русские отважные люди, уходившие из Московской земли и Великого княжества Литовского и селившиеся в южных степях по pp. Днепру, Тереку и Уралу; там они на свой страх вели войны с татарами и другими кочевыми племенами.
Донскими казаками назывались русские бессемейные поселенцы р.Дона, управлявшиеся выборными начальниками атаманами. Хотя они жили главным образом войной с татарами, но иногда переправлялись с Дона на Волгу и там грабили купеческие суда и даже суда, принадлежавшие царю. Одна такая "воровская" шайка, под начальством атамана Ермака и его товарища Ивана Кольцо (осужденного Иоанном на смерть, но не пойманного), с Волги переправилась на реку Каму, в Пермский край. Там жили богатые купцы, землевладельцы Строгановы, потомки древних новгородских бояр, у которых были соляные варницы. На Пермский край нередко нападали из-за Урала сибиряки-татары, почему Строгоновы содержали на свой счет ратных людей; они приняли Ермака к себе на службу, снабдили его военными припасами и отправили за Уральские горы смирить татар. Вступив в Сибирскую землю, казаки рассеяли плохо вооруженные отряды туземцев; затем поплыли вниз по р.Иртышу к Сибири, столице главного сибирского хана Кучума (неподалеку от нынешнего Тобольска).
Однажды к Кучуму прибежал татарин, отпущенный Ермаком из плена, и рассказал, что русские воины сильны, что они стреляют из удивительных луков: стрел не видно, а огонь пышет, выходит дым, и гром раздается: ранят они и убивают до смерти. Но Кучум не отчаивался, хоть был стар и слеп.
Кучум выслал против казаков большое ополчение. Ермак разбил его и подступил к крепости, защищавшей Сибирь. В крепости находилось несколько тысяч татар, казаков же было только 500 человек; многие из них советовали возвратиться назад, но Ермак воспротивился, повел свой отряд на крепость и взял ее. Кучум бежал, и ставка его досталась казакам. Это было небольшое селение, окруженное земляным валом и рвом; казаки нашли в нем много золота, соболей и дорогих тканей. Ермак отправил Ивана Кольцо с частью добычи к царю Иоанну, извещая его о покорении Сибирского царства и не прося у него ничего, кроме помилования. Иоанн простил казаков, назначил им большое жалованье, а Ермаку послал дорогие военные доспехи и шубу со своих плеч. Кроме того, на помощь казакам в Сибирь был отправлен отряд московского войска.
Через два года после завоевания Сибири Ермак утонул в р.Иртыше, спасаясь от Кучума, напавшего ночью врасплох на небольшой отряд казаков (покорителю Сибири в г.Тобольске поставлен памятник).
В XVII в. в Европейской России было уже мало пушных зверей, ценных в торговле, Сибирь же изобиловала ими; поэтому в первый век главные выгоды от завоевания Сибири состояли в вывозе оттуда дорогих мехов, особенно собольих.
XVIII. Главные события из истории Польши в XVI в.
41. Люблинская уния, 1569 г. Польские паны со времени Ягайло (з 25) заботились о полном соединении Литвы с Польшей, но литовцы около двух столетий противились этому. "Поляки, - говорили они, Ч льнут к Литве, как пчелы к цветам, чтобы, высосав мед, бросить ее". В 1569 г. последний король из дома Ягелонов, Сигизмунд II Август, созвал в г.Люблине сейм и предложил соединение Литвы и Польши на таких условиях, чтобы оба государства имели одного короля, общий сенат, общий сейм, общую монету и чтобы не было более названия Великое княжество Литовское. Литовцы сильно упорствовали, а некоторые (русские) говорили, что соотечественники растерзают их, если они объявят о таком соединении. К несчастью, между литовскими посланцами не было единодушия; король же, больше радевший о Польше, успел усилить между ними рознь, угрожая одним и обещая награды другим. Наконец литовцы уступили и однажды прибыли в залу, где заседали поляки, упали на колена перед королем и умоляли его, чтобы это соединение не обратилось для них и их потомков в рабство. Король успокоил литовцев, после чего произошла присяга. Так совершилось соединение Литвы с Польшей, или так называемая Люблинская уния.
Сигизмунд
недолго жил после этого события.
Окружавшие его любимцы, ворожеи,
колдуны и евреи расхитили все его
сокровища, так что по смерти для
него не нашлось ценного одеяния.
После Сигизмунда II польский
престол сделаются избирательным.
Подобно своим предшественникам, Сигизмунд был похоронен в краковском соборе. Когда погребальная процессия разместилась в храме, туда стремительно въехал придворный сановник на коне, в полном вооружении, и с грохотом пал на землю у самого катафалка, ломая копье; за ним маршалы и канцлеры изломали свои жезлы и раздробили печати. Это был обычный обряд при погребении польских королей.
Юго-западные русские земли, соединившись с Польшей, утратили свои древние названия и носили уже новые. Так, земли, лежавшие в бассейне pp. Западной Двины, Верхнего Днепра и Верхнего Немана, составляли Белую Русь, или Белоруссию (древние княжества Полоцкое, часть Смоленского и др.); на юге и юго-западе от Белой Руси лежала Черная Русь; по р. Припяти находилось Полесье; на юге от Полесья - Волынь, а по верховьям Южного Буга Ч Поделил (земли древлян и княжество Волынское), земли по среднему течению Днепра, составлявшие прежде княжества Переяславское, Киевское, Черниговское и часть Северского, назывались Украиною, Малою Русью, или Малороссией.
42. Церковная уния, 1596 г. После Люблинской унии польские паны стали переселяться в Литву и в русские области, но русские горожане и поселяне всегда чуждались поляков. Чтобы ослабить это отчуждение, король Сигизмунд III, царствовавший после Стефана Батория, решился обратить в католичество всех русских горожан и крестьян, но так, чтобы это было для них незаметно. Для этого была придумана церковная уния, на основании которой русские сохраняли все православные обряды и славянский язык при богослужении, но должны были признавать главою церкви папу. Такую мысль подали Сигизмунду иезуиты, и они же привели ее в исполнение. Иезуиты составляли католический монашеский орден под названием Иезуитского, или ордена Иисуса. Они были люди образованные, но пронырливые. Сигизмунд III вполне подчинялся им и, по их настоянию, бичевал себя и ходил по домам знатных поляков для сбора милостыни для них. Владея большими богатствами, иезуиты даром обучали русских детей в школах, учреждали больницы, раздавали бедному населению щедрую милостыню и, кроме того, часто говорили проповеди, причем иногда прибегали ко лжи; так, например, они доказывали, что первые московские святители, св. Петр и Алексий, были униаты. Такими мерами иезуиты склонили многих русских горожан и поселян к унии. Наконец, они устроили так, что епископские места в Православной церкви отдавались людям порочным; во избежание нареканий, а иногда и наказаний, такие порочные епископы искали покровительства у папы и принимали унию.
В 1596 году в г. Бресте состоялся собор из большого числа духовных и светских лиц. Скоро собор разделился на две партии: православную и униатскую, но православных оказалось гораздо больше; они отвергли унию и объявили лишенными сана киевского митрополита Михаилу Рогозу и других епископов, принявших унию.
Юго-Западная Русь имела своих митрополитов со времени великого литовско-русского князя Витовта (з 25).
Несмотря на такое решение Брестского собора, Сигизмунд III объявил униатскую церковь господствующей, после чего католические епископы стали сильно преследовать православных. Подстрекали епископов главным образом иезуиты.
Особенно неистовствовал полоцкий архиепископ, Иосафат Кунцевич. По его распоряжению в г. Витебске, принадлежавшем к полоцкой епархии, были закрыты все православные церкви, так что жители отправляли богослужение в шалашах. Однажды Кунцевич прибыл в Витебск, чтобы утвердить там унию. Случилось, что один униат ударил православного священника, связал его и запер в архиерейской кухне. Узнав об этом, народ взволновался, толпы бросились на архиерейский дом и убили Кунцевича, а тело его бросили в Двину. Такой поступок дорого обошелся православным: многие умерли на плахе, в Витебске и во всей Белоруссии было запрещено исправлять и вновь строить православные храмы, и все белорусы были вынуждены принять унию; Кунцевича же католики считали мучеником за веру, и в 1865 г. папа причислил его к лику святых.
Русские знатные принимали католичество без перехода в унию. Это происходило частью оттого, что за неимением русских школ они обучались в польских, где им внушалось презрение ко всему русскому и особенно к вере, частью же их прельщали выгоды, потому, что знатные католики в Польше пользовались вообще большими преимуществами, чем православные. Ополяченные и. отказавшиеся от веры своих предков, русские знатные вместе с иезуитами преследовали в Юго-западной Руси православие.
Король Сигизмунд III и польские паны в начале XVII в. пытались поработить Россию, но это им не удалось.
XIX. Феодор Иоаннович (1584Ч1598)
43. Иоанн IV был женат несколько раз. От брака с Анастасией Романовной у него остался сын Феодор, а от последней супруги из рода Нагих - Димитрий. По смерти Иоанна царем сделался Феодор, государь добрый, кроткий, но болезненный. Управление государством он передал Боярской думе, во главе которой стал его шурин, Борис Годунов (татарского происхождения), возвысившийся при Иоанне Грозном, в звании опричника. Борис был человек умный и правил государством так искусно, что почти все царствование Феодора Иоанновича Россия пользовалась спокойствием; но в то же время произошли два события, сделавшиеся позднее причиной больших смут, - это смерть царевича Димитрия (1591 г.) и начало прикрепления крестьян к земле (1597 г.).
У Феодора Иоанновича не было детей, и престол после него должен был перейти к его брату Димитрию. Димитрий со своей матерью, Марией Нагой, жил в г.Угличе (Ярославской губ.). Борис приставил к угличскому двору преданных ему людей: дьяка Битяговского и Качалова. Однажды после обедни царевич находился на дворе с тремя женщинами, в числе которых была и его мамка (воспитательница), боярыня Волохова. Тогда-то Димитрий и был убит, но кем - неизвестно. На крик женщин выбежала из дворца царица и увидела своего сына с перерезанным горлом. В ужасе она стала бить поленом Волохову и приговаривать, что это ее сын вместе с Битяговским и Качаловым убили царевича. Ударили в набат. Собралась толпа народа и убила Битяговского и Качалова. Для расследования дела царь Феодор отправил в Углич князя Василия Шуйского, сына защитника Пскова. Он донес царю, что царевич сам закололся ножом в припадке падучей болезни. Жители Углича были наказаны за самоуправство, царица Мария пострижена в монахини, братья ее разосланы по тюрьмам, и даже колокол, в который били в набат, был отправлен в Сибирь. Но в народе скоро распространилась молва, что убийцы были подосланы Годуновым, который сам хотел сделаться царем.
В 1597 г. был издан Указ о прикреплении крестьян к земле. После этого указа издавались другие, вследствие которых большая часть крестьянского населения из свободного сделалась крепостными, т.е. прикрепленным к земле ("крепостное право")
С давних пор крестьяне жили на своих землях, другие - на (казенных; последние назывались черными, или черносошными; но большая часть крестьян жили на землях помещичьих, именно: боярских, дворянских, монастырских и т.п. От помещиков крестьяне не зависели, и если им невыгодно было жить на земле одного помещика, то они переходили к другому; для такого перехода назначен был законом срок, именно: около осеннего Юрьева дня (26 ноября).
Переходить от одного помещика к другому крестьянам было нетрудно, так как у каждого помещика были застроены целые улицы избами с разными службами, которые и занимались пришлыми крестьянами; но охотнее крестьяне селились на землях богатых помещиков, именно: бояр и монастырей, которые давали им больше льгот, например, защищали от неправильных судов и корыстолюбивых сборщиков податей. При Иоанне Грозном многие крестьяне нарушали договоры с помещиками и убегали в новоприобретенные земли по Волге, а более удалые и любившие свободу - на Дон, к казакам. Вследствие таких набегов случалось, что целые села у мелких помещиков долго пустовали и даже церкви запирались, отчего происходил такой вред для государства: помещики, в случае войны, обязывались вооружать своих людей и с ними идти на войну; но при безлюдии они не могли этого делать; кроме того, при пустых деревнях в казне всегда оказывался недочет в деньгах. Упомянутый указ Феодора Иоанновича давал помещикам право отыскивать бежавших с их земли крестьян и, по суду, возвращать их с женами, детьми и имуществом и снова селить на землях, с которых они бежали. Таким образом, мало-помалу крестьяне вынуждены были навсегда оставаться на землях своих помещиков. Окончательно прикрепление крестьян к земле совершилось в начале XVII в., II тогда же, вероятно, в народе составилась поговорка: "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день". Поговорка эта употребляется и до настоящего времени при какой-нибудь неожиданной беде.
Убиение царевича Димитрия и запрещение свободного перехода крестьян были причиной многих бедствий для Московского царства.
44. Борис Годунов (1598 - 1605). Со смертью Феодора Иоанновича прекратилась отрасль Рюрикова дома, управлявшая Московским царством (потомки Александра Невского). Для избрания царя в Москве был созван Земский собор из выборных от городов. В то время главным духовным лицом в Москве был патриарх Иов, возведенный в этот сан по просьбе Бориса Годунова в царствование Феодора Иоанновича. Иов любил Бориса и склонил Земский собор избрать его в цари. Во время венчания на царство Борис сказал: "Клянусь, что у меня не будет ни одного бедняка". Действительно, он много заботился о низшем населении и особенно старался искоренить лихоимство судей.
Когда судья уличался во взятках, то у него отбирали все имение в казну. Если это был дьяк, то его возили по городу и секли, причем у него на шее висел мешок со взяткой, будь то деньги, мех или рыба, потом преступника ссылали.
Но когда по Москве распространилась молва, что царевич Димитрий жив, Борис сделался подозрительным и стал преследовать знатных, боясь, чтобы кто-нибудь из них не завладел престолом. Слуг и холопов, доносивших на своих бояр, Борис щедро награждал; от этого сильно распространились доносы, и случалось, что царские клевреты подучивали доносчиков, как клеветать на своих господ. От такого доноса пострадали бояре Романовы, племянники Анастасии Романовны, первой супруги Иоанна Грозного. Один подговоренный холоп донес, что его боярин (Александр Никитич Романов) намеревается отравить царя. При обыске в кладовой Романова был найден мешок с кореньями, подкинутый тем же холопом. Этот мешок привезли на двор к патриарху, и там же при народе выпали из него коренья. Когда привели Романовых, бояре, подручники Бориса, стали так кричать на них, что обвиненные ничего не могли сказать по причине страшного шума. Старший из Романовых, Феодор Никитич, любимец москвичей, был пострижен в монахи под именем Филарета; жена его также была заточена в монастырь под именем инокини Марфы и разлучена с малолетним сыном Михаилом. Остальные Романовы были сосланы в отдаленные города, где они перемерли от лишений и дурного обхождения прислуги (так, Михаил Никитич Романов сидел в землянке, причем руки и ноги его были закованы в трехпудовые кандалы), Такие действия озлобили бояр. К тому же Россию постигли голод, моровая язва и другие бедствия; тогда и простой народ возненавидел Бориса.
Между тем в Польше появился человек, принявший имя царевича Димитрия. Полагают, что это был беглый монах московского Чудова монастыря Григорий Отрепьев. Иезуиты надеялись через Лжедимитрия ввести в России унию и склонили польского короля Сигизмунда III оказать ему помощь. С небольшими отрядами из польской шляхты (мелкие дворяне) Лжедимитрий вошел в Россию, где пограничные города и донские казаки признали его сыном Иоанна Грозного. Борис умер скоропостижно. Народ увидел в этом кару Божью и толпами стал переходить в лагерь Лжедимитрия. Бояре из страха, чтобы на престоле не утвердился сын Годунова, 16-летний Феодор, также приняли сторону самозванца, а князь Василий Шуйский торжественно поклялся народу, что в Угличе он схоронил сына священника и что тот, кто именует себя царем Димитрием, есть настоящий сын Грозного.
Самозванец торжественно вошел в Москву, и новопоставленный патриарх (Игнатий) венчал его на царство; первый же патриарх Иов был низложен за то, что отказался признать Григория Отрепьева Димитрием.
Сначала москвичи не считали Димитрия самозванцем; но когда он стал нарушать церковные постановления и пренебрегать старинными русскими обычаями, они разуверились и говорили, что истинный православный царь так поступать не может. Наконец, на одиннадцатом месяце правления, когда Лжедимитрий беспечно веселился по случаю своего бракосочетания с польскою панною Мариной Мнишек, князь Василий Шуйский и бояре составили заговор, и Лжедимитрий был убит. Труп его сожгли на костре, а пеплом зарядили пушку и выстрелили в ту сторону, откуда он пришел.
45. Василий Шуйский (1606-1610) как освободитель царства от самозванца был избран жителями Москвы в цари. Но на границе с Литвой скоро появился новый самозванец - Лжедимитрий II, объявивший, что во время возмущения в Москве он спасся от убийц. Ему присягнули 20 городов и донские казаки. Литовско-русские паны Лисовский и Сапега привели польские отряды.
Последние короли из дома Ягелонов избаловали польских панов, и знатнейшие из них, или магнаты, сделались как бы самостоятельными князьями, так что имели крепости, содержали войска, вели войны с соседями и на свой счет предпринимали походы против татар и турок. По примеру польских магнатов стали своевольствовать и литовско-русские вельможи, к числу которых принадлежали Адам Вишневецкий, Лисовский и Сапега.
С этими отрядами, с казаками и русскими изменниками Лжедимитрий подступил к самой Москве и раскинул лагерь в 12-ти верстах от нее, в селе Тушине, почему его и прозвали Тушинским вором. Многие из москвичей признали Тушинского вора царем, и случалось, что из членов одной семьи одни служили Лжедимитрию, а другие - Василию Шуйскому. Держа Москву в осаде, Лжедимитрий рассылал отряды в разные стороны, и они грабили города и издевались над духовными; например, ростовский митрополит Филарет, босый, в изорванном польском платье и татарской шапке, был провезен от Ростова до Тушина (впрочем, скоро он был отбит русскими).
Чтобы овладеть сокровищами Троице-Сергиевой лавры, ее осадило трехсоттысячное польско-литовское войско под начальством Сапеги и Лисовского. Лавра была окружена каменными стенами, и в ней находилось много престарелых и больных мирян, принятых в лаврские богадельни и больницы; число же способных носить оружие простиралось только до 3000 человек, это были: монахи, стрельцы и крестьяне. Поклявшись умереть за святую обитель, этот небольшой отряд 16 месяцев оборонялся от врага. Монахи то молились и совершали крестные ходы, то вместе со стрельцами делали вылазки, разрушали неприятельские подкопы, бились на стенах и т.п., при этом все оборонявшиеся страдали от голода и цинги. Через 16 месяцев Сапега и Лисовский отступили. Такая геройская оборона ободрила и других к смелым подвигам.
По распоряжению царя племянник его, князь Михаил Скопин-Шуйский, заключил в Новгороде союз со шведским королем и с помощью шведских отрядов отнял у тушинцев многие города, рассеивал их ополчения и готовился разгромить Тушинский лагерь.
Поляки и литовцы оставили Лжедимитрия, а затем и сам он отступил от Москвы. Скопин-Шуйский с радостью был встречен в Москве, и народ смотрел на него как на избавителя. Но вдруг герой заболел на пиру у одного боярина и вскоре скончался. В народе распространился слух, что он был отравлен невесткой царя. Между тем в Московское царство без объявления войны вторгнулся король Сигизмунд 111 и осадил Смоленск, а к Москве отправил войско под начальством гетмана Жолкевского. Шуйский послал навстречу гетману своего брата Димитрия, нелюбимого народом (народ верил, что Скопин-Шуйский был отравлен его женой); но войско это было разбито поляками при селе Клушино (Смоленской области). При известии об этом Москва взволновалась, и народ потребовал, чтобы Шуйский отказался от власти. Он не противился и переехал из дворца в свой княжеский дом, а затем насильно был пострижен в монахи.
46. Междуцарствие (1610-1613). Патриарх Ермоген. После Шуйского началось междуцарствие, или управление Боярской думы. Лжедимитрий вскоре подступил к самой Москве; к ней же шел и гетман Жолкевский. Последний послал сказать боярам, что идет не как враг, а как друг, с целью избавить Русское царство от бед, и предлагал избрать в цари сына Сигизмунда Владислава. Бояре приняли предложение Жолкевского и присягнули Владиславу, а за ними последовала и Москва, так как большая часть ее жителей боялась самозванца (он вскоре бежал и позднее был убит в Калуге). Жолкевский с войском был впущен в столицу, а к Сигизмунду отправлено посольство с извещением об избрании Владислава. Но Сигизмунд III не согласился отпустить сына в Москву и, объявив, что он сам желает сделаться московским царем, задержал послов. Тогда на защиту Русского царства и Православной церкви выступил престарелый патриарх Ермоген.
Происхождение Ермогена достоверно неизвестно: сначала он был священником в Казани, где удостоился принять явившуюся из земли чудотворную икону Божией Матери (Казанской); овдовев, он принял монашество и позднее управлял казанскою епархией в сане митрополита. В патриархи он был избран по низложении Игнатия, ставленника Лжедимитрия.
Он разрешил москвичей от клятвы Владиславу и разослал по городам грамоты, призывая к освобождению Москвы от врагов. Рязанский дворянин Прокопий Ляпунов первый составил ополчение и двинулся с ним к Москве. На пути к нему высылали свои ополчения и другие города; донские казаки, служившие прежде Тушинскому вору, также соединились с Ляпуновым. Узнав об этом, Салтыков и другие московские бояре, приверженцы поляков, потребовали от Ермогена, чтобы он вернул ополчение назад, но он отказался; тогда его заключили в монастырь.
Между тем поляки буйствовали в Москве и оскорбляли православные святыни; так, один выстрелил в икону Божией Матери, а другой - в крест на церкви. Москвичи потеряли терпение и, когда ополчение приблизилось к столице, восстали. Тогда поляки подожгли город. От пожара уцелели только Китай-город и Кремль, где заперлись поляки со своими приверженцами боярами. Ополчение осадило Москву, и полякам стал угрожать голод. К несчастью, над ополчением начальствовал не один Ляпунов, но и атаманы донских казаков - Трубецкой и Заруцкий. Казаки часто оставляли лагерь и грабили соседние русские области; Ляпунов запретил им это и тем вооружил их против себя. Польский воевода Гонсевский, заменивший в Москве Жолкевского, узнал обо все этом и велел написать грамоту от имени Ляпунова, в которой тот будто бы приказывал по всем городам, где поймают казаков-грабителей, топить и убивать их. Подпись под грамотой была искусно подделана под руку Ляпунова. Эта грамота была доставлена в казацкий лагерь. Казаки возмутились, позвали к себе на раду (сходку) Ляпунова и изрубили его саблями. После того ополчение расстроилось, а казаки занялись грабежом. В то же время шведы захватили Новгород, а Сигизмунд - Смоленск.
Благодаря крепким стенам и мужеству жителей Смоленск держался против Сигизмунда 20 месяцев, хотя много народа умирало от голода и цинги. Наконец один перебежчик указал полякам слабое место в стене, и они ночью ворвались в город. Чтобы ничего не доставалось неприятелю, смольняне подожгли свои дома и сами бросались в пламя. Воевода Шеин, распоряжавшийся обороной, сдался полякам, которые подвергли его пытке, чтобы дознаться, не были ли где в Смоленске скрыты сокровища. После взятия Смоленска Сигизмунд считал Московское царство уже покоренным и с торжеством возвратился в свою столицу, Варшаву.
47. Минин и Пожарский. В Смутное время Троице-Сергиева лавра издержала свои сокровища на общественные нужды. Архимандрит этой лавры Дионисий и келарь Авраамий Палицын рассылали грамоты по всем городам, призывая народ ополчиться на спасение Православной церкви. Патриарх Ермоген также посылал грамоты из заточения, и одна из них была получена в Нижнем Новгороде. Нижегородский земский староста, торговец мясом, Козьма Минин Сухорукий, растроганный грамотой Дионисия, обратился с речью к народу и заключил ее так: "Продадим дворы. Заложим жен и детей наших, но выкупим отечество и веру."' Нижегородцы начали вооружаться и собирать деньги для платы ратным людям; при этом Минин первым отдал свои деньги, украшения жены и даже драгоценные оклады с икон. Примеру нижегородцев последовали и другие города. Главным военачальником был избран князь Пожарский, а казначеем - Минин. Когда ополчение было уже на пути, боярин Салтыков и польский гетман потребовали от Ермогена, чтобы он послал Пожарскому грамоту с предложением распустить ополченцев. Патриарх отвечал: "Да будет над ними милость Божья и наше благословение, изменники же да будут прокляты в сем веке и в будущем!" Вскоре патриарх умер: полагают, что он был уморен голодом. Донские казаки сначала также думали расстроить нижегородское ополчение, но, не успев в этом, присоединились к Пожарскому. Подступив к Москве, Пожарский отразил гетмана Хоткевича, пришедшего на помощь полякам, сидевшим в Москве; затем он осадил Москву и прекратил подвоз к ней съестных припасов. Поляки были вынуждены есть траву, корни, собак, мышей и даже людей, но мужественно выдерживали осаду. Когда же голод сделался невыносимым, они сдались (1612 г.). Таким образом Москва была освобождена.
48. Избрание Михаила Феодоровича. Для избрания царя князь Пожарский, князь Трубецкой и другие воеводы созвали в Москве Земский собор, который после трехдневного поста приступил к совещанию. 1613 г. 21 февраля был избран на престол Михаил Феодорович Романов, которого еще патриарх Ермоген хотел благословить на царство.
Отец Михаила, боярин Феодор, постриженный Борисом Годуновым в монахи под именем Филарета, был возведен Лжедимитрием I в ростовские митрополиты, а когда Москва присягнула Владиславу, он был отправлен в числе послов к Сигизмунду. При избрании на престол Михаилу Феодоровичу было 16 лет; он жил со своей матерью, инокинею Марфой, в селе Домнине, около Костромы. Польские отряды, бродившие в разных местах России, узнав об избрании Михаила, решили узнать его местопребывание и убить. Взятый ими в проводники крестьянин Иван Сусанин успел послать своего зятя Богдана Сабинина в Домнино с предупреждением об опасности к инокине Марфе, сам же он завел поляков в сторону от Домнина, в непроходимый лес. Увидев, что они обмануты, поляки убили Сусанина.
Между тем, предупрежденная об опасности, инокиня Марфа переехала в Кострому и там укрылась за стенами Ипатьевского монастыря. В Кострому же прибыло посольство из Москвы, в котором находились бояре, архиепископ Феодорит и Авраамий Палицын. Посольство с иконами и многочисленным народом пришло в Ипатьевский монастырь, где и вручило грамоту об избрании Михаила на царство. Но Михаил отказался, а мать его говорила: "Русские люди измалодушествовались, позабыли, как служить царю. Идти теперь на царство - значит идти на верную гибель". Но послы умоляли Михаила. Наконец он согласился и принял из рук архиепископа посох митрополита св. Петра как знак власти.
Минин был возведен в дворяне и заседал в Царской думе, а Пожарский получил сан боярина. - В царствование Александра I в честь их в Москве, на Красной площади, поставлен бронзовый памятник.
Продолжение следует...
В начало страницы | К содержанию | Первая часть| Третья часть |