Виктор Тихонович Черноволенко ( 13.03.1900
года - 16.10.1972
года)
В Москве, в семье Черноволенко
Тихона Константиновича и Натальи Владимировны, 13 марта 1900 года родился
третий сын - Виктор; два старших - Адриан и Юрий -
появились на свет в конце прошлого столетия. В мальчиках воспитывали доброту и
уважение к старшим, прививали им интерес к русским сказкам, водили в театры и
на концерты. На летних каникулах братья со своими сверстниками разыгрывали
представления под водительством Адриана.
Заготавливались красочные афиши и пригласительные билеты, шились костюмы Как знать, не тогда ли уже зародилась тяга к искусству у
Юрия, который стал впоследствии драматическим актером, а в душе Виктора
пробудилось неодолимое стремление к живописи. Его небольшая работа маслом
"Любимый пейзаж" (1914 год) убедительно говорит в пользу этого предположения.
В 1918 году Виктор заканчивает Первое реальное
училище. Еще будучи в выпускном классе, он подряжается
работать по вечерам статистом в частной Опере Зимина. Здесь, кстати, ему
посчастливилось слушать великих наших певцов - Федора Шаляпина и Леонида
Собинова. В ряды Красной армии Виктора призвали в 1919 году. Служил он в
Сибири, но в конце следующего года заболел туберкулезом легких и после лечения
был освобожден навсегда от военной службы. Возвратившись в Москву, Черноволенко нанимается на работу на завод
"Каучук". Однако неизлечимый недуг вскоре вынуждает его уволиться. В 1923 году тяжело больного Виктора везут в Иркутск к известному
тибетскому целителю. И случается чудо: тот возвращает к жизни молодого
художника. Через полгода Виктор уже опять числится на "Каучуке", а в
1926 году переходит трудиться в типографию "Рабочей газеты". Наступает 1935-й голодный год. Тяжелые материальные обстоятельства
вынуждают Черноволенко уехать на Дальний Восток на
два года. Виктор приехал на Дальний Восток, в Приморский край, где в отрогах Сихотэ-Алиньского хребта, в тридцати километрах от побережья
Японского моря, находился горнорудный комбинат "Сихали".
Там на руднике Тетюхэ он приступил к работе. В то
время я жила и работала там же телеграфисткой. В наш далекий край телеграф
приносил тревожные вести. Четкие знаки азбуки Морзе выстукивали на телеграфной
ленте информацию о "поджоге рейхстага" и о многих других событиях,
происходивших в Европе, предвещавших мировую трагедию. В местной газете "Сихотэ-Алиньский рабочий" регулярно печатали сообщения
ТАСС. Вся культурная деятельность поселка была сосредоточена в клубе.
Проводились лекции, выступали самодеятельные хоровые и танцевальные группы,
драматический кружок ставил спектакли, так же показывали киноленты тех лет. В
клубе было пианино Однажды во время репетиции я
услышала доносившуюся из зала изумительную музыку, и, сойдя со сцены в зал,
остановилась, чтобы не мешать. Играл не знакомый мне человек. Прежде я никогда
не слышала такой музыки. Окончив играть, он обернулся в мою сторону и, пристально всматриваясь в
мое лицо, спросил "Вам понравилась музыка?" Поборов смущение и
волнение, я вымолвила лишь одно слово: "Очень". Так произошло мое
знакомство с Виктором Черноволенко, позвавшим меня в
мир прекрасного. Виктор стал моей Судьбой, старшим наставником, добрым другом. Как работник, Черноволенко обладал
незаурядными деловыми качествами, пользовался большим доверием со стороны
руководства комбината "Сихали". Ему
поручали ответственные задания, и осенью 1933 года его командируют в Москву
решать неотложные проблемы, которые требовали много сил, находчивости,
ответственности и мужества. Потребовалось почти шесть месяцев напряженной
работы, чтобы все сдвинуть с мертвой точки: пробить брешь в плотине
бюрократических Главков и добиться со стороны должностных лиц понимания задач и
нужд комбината. В ноябре 1934 года я вышла замуж за Виктора. В конце года по окончании
договора Виктор возвратился в Москву, а я смогла приехать только в феврале 1935
года. Здесь я начала работать и учиться в вечерней школе. По выходным дням
Виктор и я стремились бывать в театрах, ходить в музеи или концерты. Так
началась моя новая жизнь: приобщение к миру искусства и познавание красоты
мира. В июле 1935 года Виктор и я уезжаем на край
света, в Якутию. Но пробыли мы там, к сожалению, недолго: из-за сурового
климата болезнь легких сразу обострилась, и пришлось скороспешно возвращаться в
столицу. Целых восемь месяцев пролежал он в туберкулезной больнице, пока не
окреп. А когда окончательно пришел в себя - опять умчался на Дальний Восток,
теперь уже без меня (я в ту пору готовилась к поступлению в институт). Вернулся
он в конце тридцать седьмого года, и с той поры уже никогда из Москвы надолго
не отлучался. Время шло, неотвратимо надвигалась Вторая
мировая война. Нашему поколению никогда не забыть ту все нарастающую тревогу
неминуемой мировой беды. Когда в июне сорок первого на Советский Союз
обрушились громады бомб, танков, орудий и войск, стало ясно: Армагеддон,
начавшийся в Европе с конца тридцать первого года, через десять лет стал
бушевать на всей планете. Виктор Тихонович проработал на заводе всю войну, после трудился на
других предприятиях Москвы, и в 1960-м вышел на пенсию. Этим кратким обзором
трудовой деятельности я завершу одну страницу его жизни. Небезынтересно узнать, как рождается творческая личность, как человек
ищет свой путь к избранной цели, которая составляет истинный смысл жизни, и как
стремится осмыслить свое предназначение в мире. Любовь к литературе и
искусству, вынесенная из детства, со временем выросла у Виктора Черноволенко во всепоглощающую страсть к обретению знаний. Он не мыслил свое существование без книг любимых поэтов, особенно
Лермонтова, без посещения выставок известных художников, без любимой
Третьяковки. В залах галереи он часами простаивал у полотен М. А. Врубеля и М.
В. Нестерова. Через всю жизнь Виктор пронес особое благоговение к творчеству
этих замечательных художников, столь близких ему по духу. Как он сам вспоминал, его поражали и восхищали рисунки Врубеля к лермонтовскому "Демону", исполненные на больших
листах черной акварелью. Захватывало не только богатство тональных переходов и
красота орнамента, но и не передаваемая словами глубина понимания поэмы.
Встреча с творчеством Врубеля открыла простую истину: художнику подвластно
передать глубинный духовный мир. В середине двадцатых годов, не имея специального
художественного образования, Виктор делает робкие попытки испробовать
свои силы в живописи и рисунке. В 1926 году, во время посещения одной из выставок, он встретился с
художниками П. П. Фатеевым, Б. А. Смирновым-Русецким,
В. Н. Пшесецкой (Руной). Несколько позднее они
познакомили Виктора с А. П. Сарданом и С. И. Шиголевым. Виктору очень понравились его новые знакомые, и они подружились.
Доверительные отношения были основаны на глубоком интересе к искусству, к идеям
К. Э. Циолковского о Космосе, к философии Востока. Общее тяготение ко всем
новым веяниям в искусстве и личные симпатии создавали особую атмосферу в их
взаимоотношениях. Так сложилась творческая группа, которую сами художники
назвали "Амаравелла". Интересно вспомнить, что название группы родилось в 1927 году. За год до этого в Москве побывал Николай Константинович Рерих и
встречался с одним из членов группы - Б. А. Смирновым-Русецким,
от которого и узнал о существовании группы молодых художников.
Знаменитый мастер предложил организовать в США выставку работ космистов, почти не известных в России. Вот тогда сами космисты и придумали для своей группы имя: "Амаравелла". Вслед за тем руководитель группы,
художник П. П. Фатеев, предложил составить манифест "Амаравеллы". Скоро манифесту исполнится семьдесят лет, из его составителей никого уже
нет в живых. Я, как знавшая всех лично, кроме Руны, хочу познакомить читателя с
этим документом. "Манифест группы художников-космистов
"Амаравелла". 1927 год 1. Произведение искусства должно само говорить за себя человеку, который
в состоянии услышать его речь. 2. Научить этому нельзя. 3. Сила впечатления и убедительности произведения зависит от глубины
проникновения в первоисточник творческого импульса и внутренней значимости
этого источника. 4. Наше творчество, интуитивное по преимуществу, направлено на
раскрытие различных аспектов космоса - в человеческих обликах, в пейзаже и в
отображении абстрактных образов внутреннего мира. 5. В стремлении к этой цели элемент технического оформления является
второстепенный, не претендуя на самодовлеющее значение. 6. Поэтому восприятие наших картин должно идти не путем
рассудочно-формального анализа, а путем вчувствования
и внутреннего сопереживания - тогда их мысль будет достигнута". Став членом группы "Амаравелла",
Виктор понимает, что ему предстоит большая работа над совершенствованием своей
техники. Он начинает много и серьезно работать над рисунком и одновременно
пишет маслом. Друзья помогают советом и вдохновляют на серьезные поиски. К 1927
году относятся его примечательная картина "В глубинах Вселенной. Свет
угасшей звезды" и несколько других, которые, к сожалению, не сохранились,
как и карандашные рисунки. От 1928 года уцелела всего лишь одна работа маслом
"Древний символ мудрости". Изображение ЧАШИ как символа проходит
через многие работы Виктора Черноволенко - вплоть до последних. На многих рисунках символ этот доминирует. И это
не случайно. Как известно, ЧАША - древнейший знак, символ накопления знаний,
опыта человеческого духа во все времена пребывания человека на Земле. К 1929 году относятся две картины: "Человек на просторах
Космоса" и "Пробуждайся, спящий!" - и около десяти рисунков в
карандаше. Из пяти работ маслом за 1930 год особенно впечатляет большое
полотно: "Куда идешь, человечество?" Здесь много намеков и знаков,
над которыми стоит задуматься. Космически - это пора смены: эпоха Рыб начинает
вытесняться эпохой Водолея. Думаю, внимательный читатель и зритель
"услышит речь этих картин"... Прежде чем продолжить рассказ о творческом становлении художника, я
скажу о дальнейшей судьбе "Амаравеллы".
Известно, что последняя выставка художников-космистов
состоялась в 1929 году. Затем начались аресты, и первой угодила в лапы охранки
В. Н. Пшесецкая, потом А. П. Сардан.
В 1942 году С. И. Шиголев был репрессирован, и до сих
пор о нем ничего не известно. Б. А. Смирнов-Русецкий
был арестован сразу же после начала войны. Как группа "Амаравелла"
перестала существовать, но все те, кто остался жив, в каких бы условиях они ни
находились, не отступили и в меру сил своих продолжали творить, иначе и не
могло быть: творчество для художника - жизнь. Со временем у Виктора Черноволенко появилось
сильное желание музицировать на фортепьяно. И как позднее оказалось, эта
потребность в музыке стала неотъемлемой частью его творчества. Не зная нот,
художник мог импровизировать на рояле в совершенстве, правда, нужно сказать, он
обладал феноменальным музыкальным слухом с самого рождения. Те, кто слушал его
импровизации, забывали обо всем: звуки уносили в миры, полные гармонии и красоты.
Шли годы, но художник не отступал, и как только представлялась
возможность, брался за карандаш или за кисть, или садился за рояль. Как стало ясно позднее, музыкальные импровизации были в высшей степени
созвучны его картинам. Нет, это не звуковые иллюстрации, они абсолютно
отдельны, как бы параллельны, как бы дополняют изображенное, они -
"голос" картины. Звуковые и цветовые ряды являют собой гармоническое
целое. Музыка многих композиторов близка была художнику по духу. Рахманинов, Мусоргский, Римский-Корсаков, Григ, Чайковский - все
они значились среди любимых и почитались, но Вагнер, и, в самой высокой
степени, Скрябин, были Вершиной. Виктор считал творчество Александра
Скрябина высочайшим достижением человеческого гения. "Симфонические
произведения Скрябина полны необычных сочетаний звуков, - говорил художник, -
они уносят нас к звездам, к свету и рождают в душе ощущение причастности
человека ко вей Вселенной". Виктор в детстве и
сам пережил это необыкновенное ощущение. Его мать играла немного на рояле и
очень любила посещать симфонические концерты - вместе с сыновьями. Однажды они
были на концерте Скрябина, где дирижировал сам великий композитор. В какой-то
момент мальчик почувствовал, что удивительные звуки уносят его куда-то ввысь,
беспредельность, и он несется за ними, растворившись, сам как бы превратившись
в звук. Это случилось с ним в 1912 году... В альбоме "Почитание света" представлены
только четыре работы с 1931 по 1937 год, сюда не вошли рисунки
карандашом. Когда сопоставляешь некоторые картины, как раннего периода, так и
более позднего времени, часто бросается в глаза одна особенность: на полотнах
как бы проявляется духовный и творческий путь художника, и в этом убеждают нас
три картины раннего периода: "ПРОБУЖДАЙСЯ, СПЯЩИЙ!"
(1929), "УСТРЕМЛЕНИЕ" (1930). "ВЕЩИЙ СОН" (1935). А сейчас
предоставим слово Виктору Черноволенко и послушаем,
что художник сам говорит о созидании своих произведений. "...Когда я работаю над картиной, мне совершенно необходимо, чтобы
я был в одиночестве, чтобы никто не мешал мне своим присутствием. Начав
работать, я не могу ни на минуту оторваться или отвлечься. Если меня прерывают,
происходит как бы обрыв потока линий, форм, цветовой гаммы. Происходит
разрушение того, что уже было создано... Уходят линии куда-то, распадаются
формы, и мне нужны уже другие: те неповторимы и ушли безвозвратно. Меняется композиция... нужно все творить сначала. Работаю я только при
дневном свете, никогда не смешиваю краски. Во мне постоянно живет неиссякаемое
желание работать. Причем, никогда не делаю никаких карандашных зарисовок,
заранее у меня нет никаких замыслов или плана будущей работы. Все начинается
как бы само собой, все начинается с интуиции. Перед началом работы всегда
ощущаю радостное чувство ожидания предстоящей встречи с неизвестным прекрасным;
возникнут линии, формы, цвет. Картина рождается как импровизация. И когда я
каким-то своим нутром приму все линии, формы, цвета,
ритмы, - все, что вышло из-под кисти, только тогда считаю, что работа
закончена... Живописные работы связаны с музыкальными импровизациями. Многие
утверждают, что музыка им помогает "разобраться" в картинах. Моя
мечта - познакомить всех с тем, что я делаю. Мечтаю, чтобы нас окружала
КРАСОТА. КРАСОТА приносит радостное, возвышенное настроение и устремляет нас к
добру и милосердию. И, когда я вижу, что мое творчество приносит радость,
безмерно счастлив. Это воодушевляет и придает силы работать. Люблю Красоту,
люблю, когда люди радуются, когда живут мирно, и очень хочу, чтобы было
единение в Красоте. Мне кажется, что во всяком благородном творчестве можно
найти единение... Мне хочется, чтобы не было никаких войн, чтобы люди жили в
красивых городах, гуляли в прекрасных садах. Красота влияет на людей, на их
развитие, мораль, на взаимоотношения друг с другом"... В альбоме представлены три акварели, посвященные трем Рерихам:
"Торжество" (1966) - Елене Рерих; "Святыня" (1964) -
Николаю Рериху; "Сокровище" (1966) - Юрию Рериху. О встрече с Юрием Николаевичем Рерихом Виктор Тихонович вспоминает как о
знаменательном событии в своей жизни. "В 1958 году я встретился с Юрием Николаевичем Рерихом, который
приехал в Москву в августе 1957 года. Встреча с ним стала исключительной вехой
в моей жизни. Общаясь с Юрием Николаевичем, энциклопедистом, человеком большой
культуры - и вместе с тем таким скромным и обаятельным, мы чувствовали себя в
его присутствии хорошо и непринужденно. Я, не имея специального
художественного или музыкального образования, всегда ощущал какое-то
чувство неполноценности, когда мне приходилось показывать свои картины или
играть для тех, кого считал намного компетентнее меня. Но с ним все было иначе.
Он видел не раз мои художественные произведения и слушал мои музыкальные
импровизации. Ему все нравилось. Он мне как-то сказал: "Ваше видение мира
отличается от многих, которых я знаю, ваша музыка не похожа на музыку других -
это говорит о том, что вам доступно то, что недоступно другим. Это - дар, и
принимайте его с благодарностью". "Я очень дорожил его мнением. Своим отношением к моему творчеству
Юрий Николаевич поддержал меня и вселил уверенность: то, что я делаю, нужно
людям. После этого я с большей радостью работал с большим подъемом в
душе". Когда пришел срок выхода на пенсию Виктора Тихоновича, мы решили, что он
полностью начнет, наконец, заниматься творческой работой. Судьба ему даровала
еще двенадцать лет жизни, и он за это время создал свыше 250 акварелей и около
двадцати работ маслом. С того времени в его творческом становлении начался новый период.
Художник говорил об этом так: "Выйдя на пенсию и начав заниматься тем, к
чему всю жизнь стремилась моя душа, я обрел ощущение чего-то совершенно нового
в окружающем мире. Мне стало абсолютно ясно, что хотя жизнь
повела меня вначале иным путем, мне предстояло пройти по нему, чтобы обрести
опыт и познать многое. За это я благодарю судьбу. Вероятно, не испытав всего, что я должен был
испытать, не смог бы постичь то, что мне открылось. Теперь я вижу и воспринимаю
окружающий меня мир как необозримо-огромное творение искусства, творение,
которое неостановимо и непрерывно развертывается
перед взором Человека. Раньше у меня появлялись отдельные картины, а теперь
мне хочется создать циклы или сюиты, триптихи, например, цикл "Неведомый
мир", "Мир озера", триптих "Звезды" и т. д. И, мне
кажется, когда я работаю над картиной, мне удается запечатлеть только одно
мгновение из этой непрерывно развертывающейся ПАНОРАМЫ ВСЕЛЕНСКОЙ
КРАСОТЫ..." С 1971 года состояние здоровья Виктора Тихоновича стало заметно
ухудшаться, но он по мере сил продолжал творить. Интересно отметить теперь
ретроспективно, каким удивительным образом выстраиваются знаки в акварелях двух
последних лет его жизни, знаки, напоминающие, что он скоро оставит наш мир.
Речь идет о картинах: "Птица судьбы", "Зов",
"Ступени", "Неопалимый цветок", "Видение",
"Последний аккорд", "Реквием". Последняя акварель написана за неделю до рокового дня. Незадолго до
кончины Виктору Тихоновичу предложили дать работы на выставку в редакцию газеты
"Комсомольская правда". Но этому не суждено
было осуществиться: 16 октября 1972 года в семь часов тридцать минут утра
Виктор Тихонович Черноволенко скончался от
кровоизлияния в мозг. Прах его захоронен на Ваганьковском
кладбище в Москве. "Можно восстановить дни и труды, но внутренняя жизнь, жизнь его
души ушла безвозвратно". Слова эти были сказаны по поводу кончины А.
Скрябина. Привожу их с тем, чтобы отметить еще одну грань творчества Виктора Черноволенко. Он никогда сам не раскрывал содержания своих
работ, и на традиционный вопрос: "Что вы хотели сказать этим, или что
изображено на картине?" - художник отвечал вопросом: "А что вы сами
увидели здесь?". Он не навязывал зрителю своего видения мира, отраженного
в работах, прежде всего потому, что они несут в себе много такого, что пока
трудно "расшифровать" и объяснить. Нам еще предстоит научиться видеть
и "слышать" эти картины-импровизации: они слишком многомерны и полифоничны... По-видимому, не случайно художник не любил
их подписывать и давать им названия, поскольку они "бессюжетны", а
название может высветить лишь одну грань и, быть может, не самую главную. Он
предпочитал работы последнего периода объединять в сюиты и циклы, внутри
которых картины образуют как бы континуум - непрерывный и развертывающийся
поток цветовой палитры и гаммы звучания. Космос в картинах Виктора Черноволенко не только эстетическая категория, это прежде всего категория нравственная. Для художника
Космос - символ духовной чистоты и надежды в бесконечной цепи миров. Юрий Линник - поэт и философ - так говорит о художнике: "Мир Черноволенко глубоко созвучен духу
нашего космического времени. Интуиция Мастера проникла в дальнюю Вселенную -
туда, куда еще не скоро долетят наши космические корабли. Но это совершится
непременно! Полотна художника убеждают нас в том, что человеческой мысли
доступны самые глубинные пласты бытия. Космос Черноволенко
захватывает своей сказочностью. Многие его картины - это космическая лирика: в
них выражена с подлинной задушевностью, человеческой теплотой мечта о дальних
мирах. Это добрый Космос. В нем торжествуют начала Гармонии и Красоты". |
© 1998-2004 ГПНТБ СО РАН (Новосибирск)
www.spsl.nsc.ru/
Текущие новости |
|
на главную |
|